— Луиджи, бегом к Альмейде, пусть поднимает всех своих и о конь сюда. А ты Пьетро, гони к Баумгартнеру…
Сборы времени много не заняли и я, за три часа до заката, уже находился на полпути к каменному мостку через речушку Мез, возле которого была назначена встреча. Отдал необходимые распоряжения и с малым сопровождением двинулся дальше. Посмотрим, предчувствие меня еще никогда не обманывали.
А вот и дойчи. И до хрена их…
— Вы хотите меня оскорбить? — от внутренней усталости и еще не прошедшей злости после неожиданного выбрыка собственного эскудеро и личной любовницы, фраза прозвучала немного резче чем требовалось. — Какого черта? Я же в письме ясно дал понять, что сумма выкупа составляет две тысячи флоринов.
— Вы вольны в своих определениях… — набычился здоровенный толстяк в пышно украшенном картенбрусте. — Но ваши требования совершенно невыполнимы.
Из‑за здоровенной латной юбки приличествующей подобному доспеху, он не смог присесть на походный стул и теперь стоя нервно переминался с ноги на ногу.
— Господа, право дело не стоит доводить дело до конфликта… — в разговор вмешался второй посланник — довольно молодой эльзасский риттер со смазливой белокурой нордической мордой. — Барон, мы исходим из реального положения дел, но ни в коем случае из желания оскорбить вас.
Вот же скупцы! Глянул на сидевшего в сторонке под охраной несчастного Освальда и решил торговаться до последнего. Будут бузить, спровоцирую ссору и порублю нахрен вместе со свитой.
— Две тысячи флоринов.
— Да это черт знает что! — взревел Ганс фон Зейдлиц — тот самый толстяк. — Освальд, извини брат, но мы умываем руки.
Освальд страдальчески вздохнул и уткнулся взором в землю.
— Тысяча, из которых пятьсот наличными — серебром, остальные векселем на предъявителя банковского дома Вельзеров. Представитель с нами. — Опять встрял молодой риттер. — Поверьте — это более чем пристойное предложение. Тем более, снаряжение Освальда остается тоже при вас.
Еще один страдальческий вздох фон Тиерстена. Ну да, жалко дойчу терять такое сокровище. Его готика просто громадной стоимости, причем она в парном комплекте с бардом* безвинно почившего дестрие* — и сработана великолепными инсбрукскими мастерами. Даже практически не пострадала. Да и хрен с вами, надоело…
— Согласен.
Расчет произвели незамедлительно, Хорст проверил вексель и нашел его безукоризненным. Вот и ладушки.
— Мы можем считать вас полностью удовлетворенными? — молодой риттер внимательно посмотрел мне в глаза. — Если у вас есть претензии, то назовите их сейчас.
— Я удовлетворен… — ответил и схватился за меч — неожиданно в свете восходящей луны стало заметно, что все немаленькое сопровождение эльзасцев уже готово к бою.
— Отто, да заканчивай ты эти церемонии. Нас уже ничего не связывает… — довольно рявкнул толстяк и отдал команду. — Руби сволочей!!!
И тут же громыхая железом осел на землю словив сразу пару арбалетных болтов в открытую щель забрала.
Вперед меня выступили стрелки с арбалетами наизготовку, загомонили команды, сопровождение риттеров сразу отсекли в сторону, пыхнули искрами замки мосарабов, грохнули аркебузы и все закончилось. Молодой эльзасец растерянно оглянувшись, плюнул и бросил на землю бесполезный меч.
— Ваша милость, что с ними? — Альмейда ткнул пальцем в связанных и избитых эльзасцев.
— Что? Ободрать как липку и повесить. — Я матеря последними словами подлых дойчей рассматривал вмятину на нагруднике — успели все‑таки сволочи влепить болт. — Стой, подожди. Банковского клерка и Тиерстена не трогай. Сначала хочу поговорить с ними.
— Ваша милость, прежде чем вы законно распорядитесь моей судьбой, прошу дать возможность поговорить с оным Отто фон Мартеном. — Бледный как смерть Освальд фон Тиерстен склонился в поклоне.
— Не возражаю.
Освальд подошел к связанному риттеру и плюнув ему в лицо прошипел:
— Как ты мог Отто? Зачем? Ты же распоряжался не своими деньгами.
— Пошел ты… — равнодушно прохрипел риттер. — Если бы все получилось, сам же спасибо сказал бы. А теперь все равно…
— Клянусь, что если Господь не оставит меня своими милостями, добьюсь чтобы тебя лишили всех привилегий и предали анафеме как бесчестного подлеца, — угрюмо пообещал фон Тиерстен. — Государь поддержит меня…
— Какие милости Освальд? Какой государь? — с сарказмом ухмыльнулся Отто. — В ад, со мной, за компанию. Барон, как там тебя, это Освальд нас надоумил, зашифровав письмо…
— Замолчи лжец. Барон, я…
А я ничему не удивлялся. Да — век рыцарственности и благородства, но эти самые качества, как всегда в равной степени перемежаются подлостью и коварством. Никто на меня не напал до сделки — сначала уладили все дела чести. А вот потом… а потом, глупый барон стал для них обыкновенным врагом, которого и ободрать не западло. Тем более, почти на нейтральной территории. Все в порядке вещей. Хорошо, что я заподозрил неладное и взял достаточное количество солдат в подмогу. Да еще догадался их спрятать, спровоцировав риттеров на нападение. А так…
Ладно, настроение впервые за сегодняшний день выправилось, так что в самую пору щегольнуть своим благородством. На контрасте.
— Не думаю, — сунул Освальду в трясущиеся руки флягу с вином. — Вы‑то здесь причем? Выкуп я получил, так что до свидания. Ночью не советую отправляться, но предлагаю кров и теплый прием уже в качестве гостя.
— Барон!!! — эльзасец покачнулся.